Терра Балтика. Калининград.
Неоднократно говорилось о том, что Гибралтар снова будет принадлежать Испании «еще до наступления 1800 года», «после войны» (по отношению к нескольким войнам), «еще до наступления 2000 года» или просто «в течение ближайших двадцати лет». Время и сроки проходят, но Гибралтар по-прежнему остается под властью Великобритании и недавно отпраздновал 300-летнюю годовщину в качестве британского владения. В 2002 году в Гибралтаре состоялся знаменательный референдум, в ходе которого более чем 99% населения однозначно выразили свое желание остаться под властью Британии.
Неоднократно говорилось и о том, что Сеута и Мелилья должны перейти под суверенитет Марокко. Станут ли они однажды марокканскими? Сеута и Мелилья были испанскими базами с 1668 года. Испания готова за них бороться, как это показали события 2002 года, когда она послала свой флот для оказания поддержки крошечному, непригодному для жилья острову Перехиль, находящемуся всего лишь в 250 метрах от побережья Марокко, где марокканские крестьяне пасли свой скот.
Некоторые российские политики и эксперты утверждают, что Калининградская область может быть потеряна либо вследствие того, что станет независимой, либо вследствие своего поглощения Германией. Тем не менее, экономические, политические, социальные и культурные связи с основной частью России у Калининградской области крепки, и идеи сепаратизма популярностью в ней не пользуются.
С другой стороны, Гонконг и Макао были переданы КНР в 1997 и 1999 годах соответственно.
Почему же суверенитет над некоторыми анклавами передается другому государству, в то время как другие анклавы сохраняют прочные связи с материнским государством? Под анклавом мы понимаем часть территории государства, окруженную территорией другого государства. На первый взгляд, может показаться, что анклавы — аномалия. Регион, оторванный от основной территории страны? Регион, куда можно добраться, только если пересечь другое государство? Регион, очевидно неудобный для управления и функционирования экономики? Регион, который явно противоречит самой идее территориально неразрывного национального государства? Казалось бы, государства были бы счастливы так или иначе избавиться от анклавов — обменять их, продать или просто отдать. Тем не менее, в большинстве случаев этого не происходит. Многие анклавы оказываются очень стойкими даже перед лицом войн, изменения границ или экономических систем. Кроме того, можно было бы предположить, что государства, по крайней мере, стремились бы предотвращать образование новых анклавов. Но даже это не так. Новые анклавы и эксклавы — включая достаточно большие — появились в 1990-х. Распад Советского Союза породил до двадцати новых анклавов в Европе и в Азии. С экономической точки зрения, будучи оторванными от своего материнского государства, анклавы находятся в особой позиции относительно экономической политики, специализации и торговли. В таких условиях некоторым анклавам удается процветать, а некоторые начинают приходить в упадок. Ко времени своей передачи под суверенитет КНР Гонконг стал образцом свободной торговли и мировой глобализации. Малые анклавы Западной Европы, такие, как бельгийский Баарле-Хертог, испанская Лливия, итальянский Кампионе или австрийский Юнгхольц, также как и анклав США Пойнт Робертс, процветают на основе развития туризма и трансграничной торговли. С другой стороны, почти 200 индо-бангладешских анклавов Куч Бехара лишены электричества и страдают от нищеты. Густонаселенные анклавы Ферганской долины, располагающие плодородными землями и чудесными ландшафтами, развиваются хуже, чем их непосредственные соседи. Промежуточную позицию занимают испанские Сеута и Мелилья и Калининградская область, для экономического благополучия которых жизненно важны федеральные льготы и субсидии. Эти и многие другие анклавы демонстрируют ряд общих тенденций, как благоприятных, так и неблагоприятных.
Теория анклавов, изложенная в данной книге, пытается ответить как на вопросы, заданные выше, так и на многие другие. Целый ряд из них имеет практический характер. Рассмотрим Сох, узбекский анклав в Кыргызстане с населением около 40 тыс. человек, находящийся на расстоянии пяти километров от основной территории материнского государства. Всего за несколько лет жесткий и зачастую беззаконный пограничный контроль, минные поля и угрозы бандитских атак привели к появлению у жителей анклава ощущения осады. Какие меры следует применить для разрешения проблемы доступа из основной части страны в анклав? Что можно сделать для обеспечения мирной жизни анклава? Эти вопросы представляют огромную важность для анклавов, наряду с их способностью отрицательно воздействовать на двусторонние отношения между материнским и окружающими государствами.
